Сергей Кремлев - Великий и оболганный Советский Союз [22 антимифа о Советской цивилизации]

Меня поразила эта классовая оценка июльских дней. Моя мысль вращалась около политического значения события, взвешивала роль его в общем ходе событий, разбирала, из какой ситуации проистек этот зигзаг истории и какую ситуацию он создаст, как мы должны изменить наши лозунги и наш партийный аппарат… О хлебе я, человек, не видевший нужды, не думал…

А представитель угнетенного класса, хотя из хорошо оплачиваемых и вполне интеллигентных рабочих, берет прямо быка за рога, с той удивительной простотой и прямотой, с той твердой решительностью, с той поразительной ясностью взгляда, до которой нашему брату интеллигенту, как до звезды небесной, далеко. Весь мир делится на два лагеря: «мы», трудящиеся, и «они», эксплуататоры. Ни тени смущения по поводу происшедшего: одно из сражений в долгой борьбе труда с капиталом. Лес рубят — щепки летят.

«Какая мучительная вещь, эта «исключительно сложная обстановка» революции», — так думает и чувствует буржуазный интеллигент.

«Мы «их» нажали, «они» не смеют охальничать, как прежде. Нажмем еще — сбросим совсем», — так думает и чувствует рабочий.

В Октябре 1917 года трудовой народ России и нажал — под руководством Ленина и Сталина. И в итоге неплохо получилось: через четверть века Советская Россия занимала по основным валовым показателям первое место в Европе и второе в мире!

Вот несколько цифр…

После Февральской революции установилось двоевластие — Временное правительство и Советы рабочих и солдатских депутатов. С 3 по 24 июня (по старому стилю) 1917 года в Петрограде проходил Первый Всероссийский съезд Советов, подготовленный Петроградским Советом. Из 1090 делегатов эсерами были 285, меньшевиками — 248 делегатов. У большевиков было 105 мандатов. Поэтому первый Центральный Исполнительный Комитет (ЦИК) был преимущественно эсеровско-меньшевистским. А на Втором съезде Советов, открытие которого было намечено на 25 октября 1917 года, из 649 делегатов уже 390 были большевиками.

Все месяцы от Февраля до Октября только большевики усиливали свое влияние и наращивали силы. На проходившем летом VI съезде РСДРП(б) 157 делегатов с решающим и 11 с совещательным голосом представляли 240 тысяч членов партии. В одном Петрограде насчитывалось до 25 тысяч большевиков!

В сентябре 1917 года большевики завоевали большинство в Советах обеих столиц, председателем Петроградского Совета был избран перешедший к большевикам Троцкий, а Московского — большевик Ногин.

Февраль задумала и провела руками народа элита — в своих интересах. Весной 1917 года она посеяла ветер и осенью пожала бурю Октября. Но Октябрь совершала народная масса, поставившая во главе себя большевиков.

На вопрос «кем был Ленин?» многие сегодня ответят, что был он-де германским шпионом, привезенным в Россию «в запломбированном вагоне».

Вагон, в котором Ленин приехал в Петроград из Финляндии, был вполне обычным, но не о том речь, а о том, что Россия не сразу увидела в Ленине вождя. Начиналось с того, что Ленина действительно объявили германским шпионом. И на этом, хотя бы кратко, остановиться надо.

Историк Юрий Фельштинский в 1995 году утверждал: «Сделав ставку на революцию в России, германское правительство в критические для Временного правительства дни и недели поддержало ленинскую группу, помогло ей проехать через Германию и Швецию… Как и германское правительство, ленинская группа была заинтересована в поражении России».

Здесь — все не так…

Причем настолько не так, что одним этим утверждением Фельштинский полностью зачеркивает свое реноме не то что «объективного историка», но историка как такового!

Во-первых, ставку на революцию в России сделала Антанта, и это она вдохновляла на революцию, замышлявшуюся как верхушечный переворот, российские буржуазные круги.

Во-вторых, проехать через Германию Ленину помог левый швейцарский социал-демократ Фридрих Платтен, а через Швецию — шведские социал-демократы.

В-третьих, Ленин вернулся в Россию не в «критические дни», а в разгар «медового месяца» Временного правительства с российским обществом.

Наконец, Ленин был заинтересован в поражении не России, а помещичье-капиталистической власти в России, справедливо считая такое поражение условием перехода власти в России к представителям народа. Как только в России установилась Советская власть и в феврале 1918 года возникла угроза со стороны германских агрессоров, Ленин написал воззвание «Социалистическое Отечество в опасности!» и пояснил: «До Октября 1917 года мы были пораженцами, после Октября 1917 года мы оборонцы…»

В своем воззвании Ленин писал:

Германский милитаризм хочет задушить русских и украинских рабочих и крестьян, вернуть земли помещикам, фабрики и заводы — банкирам, власть — монархии. Германские генералы хотят установить свой «порядок» в Петрограде и Киеве…

Священным долгом рабочих и крестьян России является беззаветная защита республики Советов против полчищ буржуазно-империалистической Германии…

Восьмым пунктом в воззвании шло:

Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте проступления.

Не очень-то это похоже на «агента Людендорфа», а?

Ни в каких «агентурных» отношениях с имперским кайзеровским правительством Ленин, конечно, не был. Это позднее, в ноябре 1918 года, он поручал наркому иностранных дел РСФСР Чичерину предложить революционному германскому правительству помощь России для ведения Германией народной войны против вторжения иностранного империализма. Но переговоры по прямому проводу с лидером немецких социал-демократов, членом Совета народных уполномоченных Гуго Гаазе ни к чему не привели.

Впрочем, весной 1917 года до всего этого было еще далеко, так что вернемся к сплетне о «пломбированном вагоне».

Ленин приехал в Петроград 16 апреля 1917 года из Швейцарии действительно транзитом через Германию и Швецию, и вагон с русскими политическими эмигрантами при проезде по территории Германии был действительно закрыт и пользовался правом экстерриториальности. Но такой маршрут был задан Ленину и его товарищам… англичанами.

Вот как это вышло.

Февральская революция объявила всеобщую политическую амнистию. Теперь эмигранты могли вернуться домой без того, чтобы тут же угодить в каталажку. Но Англия не пропускала тех революционеров, которые выступали против войны. Поэтому путь Ленину из Швейцарии через Францию и Англию на Швецию и дальше был закрыт во имя торжества «английской демократии» над «прусским милитаризмом». При проезде Ленина через Англию его бы просто арестовали.

И это — не просто предположение, англичане так тогда и поступили с некоторыми российскими политэмигрантами. Не забудем, что Золотой Интернационал элиты уже готовил подключение Соединенных Штатов к финальной стадии войны, и преждевременное ее прекращение было для клана вильсонов, ллойд джорджей, клемансо, черчиллей, морганов, ротшильдов и барухов просто недопустимо.

Соединенные Штаты Америки объявили войну Германии 6 апреля 1917 года, и могла ли Антанта допустить, чтобы в Россию через территории, контролируемые союзниками, проехали люди, которые могли сорвать процесс наращивания военных сверхприбылей Америки?

Отношение же германского правительства к проезду русских революционеров, выступающих против войны, было прямо противоположным английскому. Как могли немцы в апреле 1917 года отказать в возвращении на родину тем, кто обличал мировую бойню, если еще в декабре 1916 года Германия была готова немедленно приступить к мирным переговорам?

Тем более Германия была склонна к миру после вступления в войну Америки.

Но мир нужен был и народам мира, а особенно — России. Напомню читателю о телеграмме Родзянко генералу Алексееву от 26 февраля 1917 года. Уже тогда Россия была на грани катастрофы, и замена царя на князя Львова, а потом — Керенского, ничего по сути не изменила. Ленин хорошо сказал об этом в своей осенней работе «Грозящая катастрофа и как с ней бороться»…

Германские имперские министры не настолько хорошо разбирались во взглядах лидера большевиков, чтобы понимать, что они-то, представители истощаемой войной буржуазной Германии, хотели мира во имя спасения германского империализма, а Ленин призывал к миру во имя уничтожения любого империализма, в том числе — и германского.

Всю пикантность ситуации при проезде транзитом через Германию Ленин прекрасно понимал, но иного пути добраться до бурлившей России не было. Поэтому он настоял на праве экстерриториальности, то есть проезде без контроля паспортов и багажа и недопущении в вагон кого бы то ни было из германских чиновников (отсюда и пошел ездить «пломбированный вагон» по страницам петроградских газет).